ты собрался стрелять⁈
— В этого наглого «раски», — ответил тот, хлопая глазами под бронированным триплексом забрала.
— Выстрели тогда уж лучше мне в башку! — воскликнул Джонс-старший. — Ибо если умереть то хотя бы сразу, а не мучиться, все время, пока ты будешь собирать мои кишки по стенам ангара!
— Но тогда русские смогут выбраться, сэр, — Ронни явно не отличался умом и проговаривал все мысли вслух.
— Да ты, что? — Нейтену больше было неловко за своего офицера перед командующим Дрейком. — Тогда не выпускай…
— Но, в результате вы можете погибнуть, сэр…
— Слово «можете» слишком оптимистично звучит, — горько усмехнулся Нейтен Джонс и посмотрел на своего начальника:
— Адмирал, вам принимать окончательное решение…
Все замерли и замолчали, ожидая, что скажет главнокомандующий. Дрейк взглянул в мои глаза, потом перевел взгляд на ручные гранаты, которые я держал в непосредственной близости от его лица.
— То, что я вас спас от пули вице-адмирала Джонса минуту назад никак не облегчит наше с ним положение? — с надеждой в голосе тихо спросил Дрейк.
— Извините, адмирал, но похоже, никак, — отрицательно покачал головой я. — Сложная ситуация и надо как-то из нее выкарабкиваться.
— Даже таким недостойным способом, как захват заложников?
— Бросьте, какой вы к черту заложник, — отмахнулся я. — Заложником можно назвать гражданское лицо, человека, который не может оказать сопротивление. Вы же и адмирал Джонс скорее почетные военнопленные… Что касаемо достоинства, возможно, вы правы, но мне главное сохранить жизни солдат и вытащить их из западни. Так что с совестью я как-нибудь договорюсь, а вот вас гранатой разнесу в клочья, если понадобится…
— Все предельно понятно, — кивнул старик и первым сделал движение в сторону выхода. — Джентльмены, — обратился он к Ронни и остальным, — позвольте мы пройдем… Никто не стреляет, никто не мешает русским уйти… Все поняли⁈
— Да, адмирал…
Я в обнимку с Дрейком, затем, Наэма «под ручку» со своим новым ухажером, а после и все остальные наши морские пехотинцы гуськом вышли в коридор и быстро, как только могли, поспешили к эскалаторам. Сотня американских стрелков следила в прицелы винтовок за нашим движением, штурмовики расступались в стороны, но готовы были в любой момент открыть огонь или наброситься и растерзать наш маленький отряд на куски в штыковом бою. Однако «янки» пока сдерживали себя, взведенные гранаты и мои и в руках Наэмы хорошо охлаждали горячие головы наших противников.
— Если до конца оставаться любезным, то сделайте еще одну милость, — обратился я к Дрейку, волоком таща старика практически на себе. — Отдайте приказ, чтобы ваши люди прекратили огонь по отряду у эскалаторов…
— Вы многого требуете, — командующий был в плохом состоянии и еще более плохом настроении, сознавая то, что не контролирует ситуацию, и судьба его полностью зависит от какого-то имперского адмиралишки враждебного государства.
— Я все же настаиваю, — граната уперлась в нос адмирала.
— Нейтен прикажи своим людям связаться с группами, ведущими сейчас бой у эскалаторов, — Итан Дрейк покосился на идущего рядом товарища по несчастью. — Пусть все немедленно прекратят огонь…
Джонс молча кивнул и крикнул следовавшему невдалеке от нас, Ронни… Старший офицер довольно оперативно связался с остальными штурмовыми группами, находящимися в данный момент на авианосце и действительно, битва через какое-то время затихла. Мне даже начинала нравиться роль террориста и беспринципного вояки, потому как бонусы сыпались один за другим…
— Надеюсь, вы человек чести и выполните свои обязательства, когда мы прибудем на причальный пирс, — Дрейк намекал на то, чтобы отпустить его и Джонса, как только мы окажемся в безопасности…
Вот только когда это произойдет? Я не прочь был опустить так называемых «заложников», но каким образом это сделать? У челноков, после того, как рассядемся по модулям?
Ведь только мы покажемся в открытом пространстве — нас перебьют зенитчики, либо истребители с «Тикондероги»… Если отпустить адмиралов после того, как мы достигнем «Афины», то под прицелом окажется и сам линкор… Похоже, Дрейк со мной надолго…
— Не уверен, что меня можно назвать человеком чести, — покривился я. — А что касаемо, как вы изволили выразиться — «обязательств», то таковых я, хоть убейте, не помню…
— Что все это значит⁈ — забеспокоился старик. — Мы же договорились, вас отпускают и…
— Стоп, никаких договоров не было, — остановил поток слов адмирала, я. — Мною были лишь предупреждены ваши штурмовики, что произойдет с их командующим, если они нас не пропустят и начнут пальбу… Обещания же отпустить вас, «сэр», вовсе не давалось…
— Дьявол! — выругался командующий и брезгливо отвернулся от меня. — А вы не такой простой, как на первый взгляд показались… Браво, вы настоящий русский!
— Благодарю, — кивнул я в ответ, — но позвольте повторить слова моего майора, произнесенные несколько минут назад, там в ангаре: «идите к черту»! Откуда вам — федерату, воевавшему всю жизнь с арабами, ханьцами и Лигой знать кто такие и на что способны русские… И причем здесь вообще национальность?
— Поверьте, встречался на своем пути, — нехотя произнес адмирал.
— А, плохой опыт, — улыбнулся я. — Поведаете?
— Как-нибудь в другой раз, — покачал головой Дрейк, не желая продолжать тему и расстроенный, что не удалось договориться. — Времени нет на болтовню…
— Не соглашусь, — я продолжал издеваться над командующим, — времени у нас с вами будет предостаточно, чтобы поговорить о многом…
— Значит, вы меня решили не отпускать?
— Пока, нет, — прозвучал мой ответ.
— Тогда что меня сдерживает приказать сейчас всем этим парням, — Дрейк кивнул в сторону десятков следующих за нами по пятам американских штурмовиков, — перебить вас всех?
— Никаких препятствий этому не существует, — по-простому ответил я, пожав плечами. — Мы готовы были умереть еще пять минут назад, когда ваши люди ворвались в помещение. С того момента ничего не изменилось — готовность погибнуть в бою никуда не делась… Так что можете смело отдавать приказ на открытие огня…
Дрейк промолчал, понимая что на испуг русского адмирала взять не удалось, а погибать под пулями своих же солдат командующему тоже не хотелось.
— Не печальтесь так, — я победно улыбнулся и похлопал старика по худому плечу. — Не все так плохо, вы живы, а пока человек жив, у него всегда будет шанс на обретение свободы… Смерть, конечно, тоже своего рода освобождение, но уверен, об этом нам с вами пока думать рано…
— Расцениваю эти слова, как намек на то, что вы рано или поздно все же отпустите меня, — отреагировал Дрейк, испытывающее пронзив меня взглядом. Столько тоски я не видел в глазах уже давно. Похоже, адмирал и впрямь сильно расстроился своему бесславному пленению… Я поймал себя на мысли, что первый раз смотрю на Дрейка не как на кровного врага…
— Обещаю, — не знаю, как и почему вырвалось у меня…
Наш маленький, но гордый отряд пересек все уровни верхней палубы и приблизился к эскалаторным лестницам. Здесь к моему счастью нас уже встречала группа полковника Дорохова почти в полном составе.
— Гг-гос-под-дин, адд… — начал было Кузьма Кузьмич.
— Отставить доклад, — остановил я моего словоохотливого друга, — следуйте за нами… Огонь по противнику не открывать…
Я кивнул и указал Дорохову в сторону нашего многочисленного эскорта, состоявшего теперь почти из двух сотен бронированных пехотинцев с разных кораблей дивизии Джонса-старшего, которые все здесь собрались по наши души. Но такого удовольствия как расстрел русских моряков я им не предоставлю…
Спустя еще несколько минут наша сводная группа была в причальном ангаре средней палубы «Тикондероги» где «под парами» нас ожидали десантные челноки для эвакуации. Пирс моментально заполнился людьми, напряжение все больше и больше нарастало. Видимо американцы понимали, что преследование «раски» и сопровождение тех чуть ли не через весь авианосец должно закончиться, а адмиралы должны быть освобождены…
Так думал Ронни, но я был совершенно другого мнения на этот счет. Не хотелось сгорать в пламени скорострельных зенитных орудий «Тикондероги» спустя секунду как мы вылетим из ангара…
— «Раски» ничего не забыл сделать со своей стороны⁈ — грубо окликнул меня американский офицер. — Или ты думаешь, мы будем эскортировать тебя вечность? Договор выполнен, отпусти наших командиров!
— Почему вы все как один твердите о каком-то договоре⁈ — недовольно произнес я, оборачиваясь почти у люка своего шаттла.
Американцы и без этого были на нервах, а теперь после моих слов, и вовсе взбесились. Я четко услышал ропот солдат и офицеров противника, которые кажется начали подозревать, что хитрые русские не желают возвращать им заложников. Защелкали затворы и предохранители, «янки» очень
